Вячеславу Вершинину - 75!

Артист Есть люди, являющиеся олицетворением, визитной карточкой того места, где они служат. Так, произносишь одно только имя «Вячеслав Вершинин» и слышишь в ответ: «Русский театр». Да, да, именно так: известный актер, режиссер, народный артист России, заслуженный артист Северной Осетии, лауреат Государственной премии им. Коста Хетагурова Вячеслав ВЕРШИНИН давно уже стал символом Русского театра, которому верой и правдой служит вот уже полвека, как стал и символом Владикавказа театрального. За плечами артиста Вершинина более 200 сыгранных ролей, режиссера Вершинина — 34 театральных постановки. 19 января Вячеславу Григорьевичу исполняется 75 лет. В это трудно поверить: ведь Вершинин, как и прежде, красив, статен, фактурен, остроумен, галантен, предан своим любимым — профессии, супруге, заслуженной артистке РФ, народной артистке РСО-Алания Александре Турик, с которой в браке вот уже 50 лет (золотая свадьба тоже приходится на 2017 год!), идеалам юности, идеям добра, гуманизма, патриотизма, которые впитал, как говорится, с молоком матери. Да иначе и быть не могло. Ведь Вячеслав Вершинин из поколения детей войны. — Своего отца, — рассказывает он, — я никогда не видел. Он погиб еще до моего рождения — в ноябре 1941 года. На похоронке, которую получила моя мама, значится дата — 22 ноября. В нашей семье этот день — день памяти… Я горжусь своим отцом, который отдал жизнь за Родину. Пал смертью храбрых в битве за Ростов-на-Дону. То было одно из первых успешных наступлений Красной армии в войне, наряду с битвой за Москву и Ельнинской операцией. Мама больше не выходила замуж. Я ее первый и единственный ребенок. — Мама вам, наверное, рассказывала, как она познакомилась со своим будущим мужем? — История их знакомства напрямую связана с историей нашего отечества. Моя мама родом из Кировоградской области. А с отцом она познакомилась в городе Белостоке, который в 1939 году ненадолго вошел в состав СССР. Сейчас это территория Польши. А тогда там проходила государственная граница Советского Союза, что и послужило причиной передислокации из Подмосковья в Белосток моего отца, инженера-сапера, младшего лейтенанта Григория Вершинина — там он прокладывал вместе с сослуживцами государственную границу. А мама, недавняя выпускница Кировоградского педагогического училища, начинала в тех местах свою трудовую биографию: преподавала в младших классах. В Белостоке мои родители и познакомились. В феврале 1941 года они расписались и были счастливы. А потом началась война… Свой первый бой отец принял еще в Белостоке. В первые же дни войны он был тяжело ранен. По дороге в эвакогоспиталь, когда поезд после бомбежки остановился на продолжительное время в городке Знаменка Кировоградской области, на подводе, весь перебинтованный и загипсованный, он чудом добрался до Кировограда, куда его беременная жена, моя мама, уехала еще до начала войны навестить родню. Отец, как рассказывала мама, очень переживал за нее, поэтому и решился на столь рискованную для его здоровья поездку. Он хорошо знал, что жену пограничника-сапера немцы, которые могут занять Кировоград, не пощадят. Да и кто мог дать гарантию, что кто-нибудь из соседей не донесет на нее? Отец настоял на том, чтобы мама поехала с ним, хотя бабушка была категорически против этого. Пять дней мама ехала в тамбуре того поезда, который вез в тыл в числе других раненых и ее мужа. В вагон ее не пустили — карантин. Но все же это было лучше, чем оставаться на без пяти минут оккупированной территории. В Краснодаре пути-дороги моих родителей разошлись — как оказалось, навсегда. Отца направили на излечение в эвакогоспиталь в Сочи. А мама уехала в Среднюю Азию к жене своего брата Ивана, военного летчика. Все три брата мамы были военными летчиками, и все трое погибли, защищая родину… В конце 1941 года мама получила похоронку на отца. Он после излечения вновь отправился на фронт — служил в 343-й стрелковой дивизии 620-го отдельного саперного батальона. А 19 января 1942 года в городе Токмак, в Киргизии, родился я. В те дни Красная армия била немцев под Москвой. И поэтому мама нарекла меня Вячеславом — Славой. В 1944-м мы с мамой вернулись на Украину, в только что освобожденный от немецко-фашистских захватчиков Кировоград. Жили в коммунальной квартире: я, мама, бабушка и двоюродная сестренка Валя. Было и голодно, и холодно, и всякое бывало. — А когда зародилась мечта стать артистом? — Я еще в детском саду решил, что буду артистом. С трех лет меня начали водить в театр. В Кировограде их было два — русский и старейший в мире украинский театр имени Марка Кропивницкого. Так вот мама водила меня в украинский театр, а наша соседка по коммуналке Мария Федоровна Журавская (когда-то ей принадлежала вся квартира, в которой мы жили, а потом ее — ну прямо по Булгакову — уплотнили) водила в русский. Театр я воспринимал как место чудесное и волшебное. У Марии Федоровны был племянник, артист Кировского театра Ладыженский. Он присылал ей красивые фотографии, которые я с удовольствием рассматривал. А однажды он приехал и подарил мне книгу сказок братьев Гримм, которую я храню до сих пор. Я мечтал стать артистом. Поэтому в детском саду с удовольствием читал стихи, пел песни. У нас была поющая семья. В шесть лет пошел в школу — был самым младшим в классе. И там тоже активно приобщался к художественной самодеятельности: читал стихи, пел песни, участвовал в спектаклях. В нашем школьном драмкружке любили ставить Чехова. Позже я и сам с удовольствием работал с самодеятельными артистами. В 27-й школе 18 лет вел драмкружок. Некоторые мои ученики стали впоследствии артистами нашего театра — Лолита Кокоева, Никита Верзилин, Зоя Бестаева. Хореограф Алина Хубаева — тоже моя ученица. В швейном лицее ко мне в драмкружок ходила Лена Горячева. Сейчас она актриса Русского театра. Боря Домин учился у меня в Колледже культуры. Потом он окончил нашу студию в ВТУ имени Щепкина, сейчас он артист одного из московских театров… Сам же я, будучи еще старшеклассником, переиграл практически во всех самодеятельных театрах Кировограда. Мечтал поехать в Харьков, поступить в театральный институт. Но мама была категорически против отъезда единственного сына из Кировограда. И я не стал ей перечить. Поступил в местный политехнический институт. Год проучился, не понимая, что я вообще там делаю. Точные науки — это не мое. Я гуманитарий. После первого курса на занятия я ходить перестал. Устроился на работу — режиссером в Дом народного творчества с зарплатой 30 рублей. Мама об этом ничего не знала, думала, что я по утрам хожу на занятия в институт. Когда узнала, чуть не упала в обморок. Поддержала меня тогда только соседка Мария Федоровна. В общем, уехал в Харьков и поступил в украинскую театральную студию при Харьковском академическом театре имени Тараса Шевченко. На курсе я был самым юным студентом. Молодой, серьезный, дисциплинированный. Поэтому стал старостой группы. Учился хорошо. Особенно повезло нам с педагогом по актерскому мастерству — Сергеем Федоровичем Ходкевичем. На высоком уровне было поставлено в студии и обучение вокалу. Ведь мы выпускались как актеры «музычно-драматического театра». Даже конная езда нам преподавалась. Я хорошо фехтовал. На дипломном показе по сценическому движению, помню, изображал д’Артаньяна. А в дипломном спектакле играл Голохвастова. Вот почему много лет спустя я взял для постановки пьесу Михаила Старицкого «За двумя зайцами». — И надо сказать, очень удачный выбор. Наши зрители смотрят спектакль с удовольствием. А как складывалась ваша творческая судьба по окончании студии? — По окончании студии мне предложили работу в трех театрах — житомирском, нижегородском и черниговском. Я раздумывал. Мечтал на самом деле играть на сцене Харьковского русского драматического театра имени Пушкина, в который просто влюбился. Кстати, будучи студентами, часто мы ходили и в Харьковский театр оперы и балета имени Лысенко, которым в то время руководил наш Юрий Николаевич Леков… В общем, пока я раздумывал, на гастроли в Харьков приехал Смоленский государственный драматический театр. Мы, естественно, пошли посмотреть. Понравилось. Я и еще две наши девочки подошли к главному режиссеру и попросили, чтобы нас приняли в театральную труппу. Нас прослушали и тут же ввели в спектакль «Денис Давыдов» по пьесе в стихах Владимира Соловьева. Причем мы сразу же уехали с театром на гастроли по другим городам Украины. — Полагаю, самое ценное, что вы привезли из Смоленска, это ваша супруга Александра Николаевна. Как вы с ней познакомились? — Саша сама смолянка. В 1965 году по окончании в Волгограде театральной студии она приехала в Смоленск. И прямиком к директору театра. Ее взяли в труппу. А подружились мы на гастролях в Сочи. Декабрь. Холодно. Я мечтал о шерстяном свитере. Смотрю, в гостинице жена нашего директора театра сидит и вяжет. Я к ней: «Можете свитер мне связать?» — «Могу, — отвечает. — Но это будет дорого стоить» — «Сколько?» — «65 рублей». А это вся моя зарплата — как раз 65 рублей. Наш разговор услышала Саша. «Давайте, — говорит, — я вам свитер свяжу». И мы вместе пошли покупать шерсть. Три рубля шестьдесят копеек, хорошо помню, стоил моток. Потом сидели у меня в номере и перематывали нитки. Позже я ввел Сашу в спектакль о немецком летчике, роль которого играл. И она стала играть летчицу. В 1967 году мы поженились. Я повез Сашу к своим на Украину. Мама, бабушка, вся родня… Бабушка у меня в девичестве Грузина. Согласно семейному преданию, интересна история их фамилии. Два брата сбежали из Грузии на Украину, спасаясь от кровной мести. Они пасли скот, женились на украинках. А когда стали на них оформлять документы, на вопрос «Фамилия?» отвечали: «Грузин». Так, говорят, и появилась эта фамилия. А потом бабушка вышла замуж за молдаванина по фамилии Гоян. В общем, все перемешалось… — При таком национальном разноцветье тем более странны националистические тенденции на сегодняшней Украине. — Грустно все это. Но я уверен, что многие люди там не изменили к нам своего отношения. Они просто запуганы. Они боятся. Их прослушивают, а потом докладывают, куда следует, что по телефону, скажем, кто-то говорил не намове, а на русском языке. Грустно и страшно… — А как вы и Александра Николаевна попали во Владикавказ, тогда Орджоникидзе? — В смоленском театре сменился главный режиссер. Он привез с собой своих актеров. Мы меньше стали работать. А играть хотелось. И тогда мы поехали с Сашей в Москву на актерскую биржу. Там мы познакомились с тогдашним директором Русского театра Юлией Семеновной Володской, которая предложила нам поехать в Орджоникидзе. Встретили нас здесь прекрасно. Из Смоленска — голодного и холодного — мы будто попали в сказку. У нас сразу же появилась здесь масса друзей. Люди в городе были приветливые, доброжелательные. Безопасно было гулять по улицам и в 11, и в 12 часов ночи. Трамваи допоздна ходили. Совсем не то, что сейчас. Своей теплотой Орджоникидзе 60-х напоминал мне Одессу. Красивый город, чудесные люди! В 1967 году отмечали 50 лет Октября. В театре к этой дате ставилась инсценировка романа Езетхан Уруймаговой «Навстречу жизни». Спектакль назывался «Перед грозой». Я играл в нем роль Владимира Абаева — интеллигента, выпускника Московского университета, врача, который пытался разобраться в революционных событиях. Спектакль получился крепкий и был представлен на премию имени Коста Хетагурова. Так случилось, что я вместе с корифеями театра — четырьмя актерами, художником и режиссером Зарифой Бритаевой — стал лауреатом премии имени Коста. Я до сих пор являюсь самым молодым лауреатом этой премии. Мне тогда было всего 25 лет. — Никогда не считали, сколько всего ролей вами было сыграно? — Грубо говоря, более 200. — А любимые среди них есть? — Любимых много. Тот же Владимир Абаев. Интеллигентный человек: сюртук, бабочка, пенсне. Зарифа сразу определила мое амплуа — герой… Особенно повезло мне с Горьким. Я играл во многих спектаклях по его пьесам. Это и «Яков Богомолов», где я играл самого Якова Богомолова, и «Старик», где я играл Старика, и «На дне», где у меня была роль Барона, и «Варвары», где я Черкун… В 1971 году в Москве в честь юбилея нашего театра мы показывали драму Лермонтова «Маскарад», которой в свое время наш театр открывался. Играли в театре имени Ермоловой. Там у меня была роль Звездича — тоже любимая роль. В «Дядюшкином сне» по Достоевскому я с удовольствием играл роль князя К., в «Зойкиной квартире» Булгакова — Аметистова. В этой роли я уже предстал как характерный актер. А Саша в том спектакле играла Зойку. Шервинский в «Днях Турбиных» — тоже моя любимая роль, роль, из-за которой хочется жить. Но моя самая-самая любимая роль — Тевье-молочник из «Поминальной молитвы» Григория Горина. Люблю и роль Ивана Грозного из «Василисы Мелентьевой» Островского. Этот спектакль мы показывали на сцене Малого театра на фестивале «Островский в доме Островского». Наша игра была высоко оценена. О нас писали в журнале «Страстной бульвар». Была в моем репертуаре еще такая интересная роль — роль Арминака в комедии Арамашота Папаяна «Парижский жених». Ее я сыграл 640 раз! Спектакль был в репертуаре театра на протяжении 10 лет. Причем собирал он полные залы. С этой комедией мы объездили все районы республики. В Болгарии, в городе-побра-тиме Орджоникидзе Кырджали, я играл в спектакле по пьесе Горького «Дети солнца». Играл Протасова. Это еще одна моя любимая роль! В Болгарии мне было уделено такое внимание, какого я ни до, ни после не видел. Как встречали, как провожали! Казалось, дружбе не будет конца. Увы… Когда я улетал из Болгарии, то вез с собой множество подарков — Русскому театру, Осетинскому театру, режиссеру Зарифе Бритаевой, театроведу Марине Литвиненко. У меня было три тележки багажа и сопроводительное письмо, что это подарки дружественной республике… — С чего началась ваша режиссерская деятельность? — Я уже говорил о своей работе с самодеятельными коллективами. Спектакли ставил не только в 27-й школе, но и в НИИЭМ, «Севкавгипроцветмете»… В 1968 году я как ассистент режиссера работал над сказкой «Лапти-самоплясы». Режиссер Мирошников был очень занят, и фактически сказку ставил я. Премьера состоялась 28 декабря. В этот день у меня родился сын, и в этот день зрители увидели первый поставленный мной профессиональный спектакль! В бытность главным режиссером Русского театра Анатолия Дзиваева я поставил на нашей сцене комедию Бориса Рацера и Владимира Константинова «Стихийное бедствие». Это были самые ругаемые авторы тех лет. Их пьесы называли мелкопробными, но этими пьесами кормились все театры. Потому что комедии были действительно смешные. «Стихийное бедствие» было показано 400 раз! Все актеры мечтали попасть в этот спектакль… В конном театре «Нарты», куда ушел Анатолий Дзиваев, я поставил три спектакля, все они были посвящены Новому году. С Дзиваевым в Колледже культуры мы выпустили курс. Некоторые наши выпускники стали артистами театра «Нарты». Трое из них погибли когда сошел ледник Колка… Меня тоже приглашали сниматься в фильме «Связной». Звонил Носик, сказал, что им для картины на эпизодическую роль нужен мой типаж. Я отказался. Тогда он передал трубку Бодрову. «Я не буду сниматься. Простите», — сказал я и ему. У меня уже был горький опыт участия в съемках фильма «Казаки». 12 часов мы просидели тогда в окопе, а до предложенной мне эпизодической роли так дело тогда и не дошло. Я не стал больше ждать, вставил штык в бруствер и уехал. Страшно подумать, что бы было, если бы не этот грустный опыт, если бы я согласился… За последние 15 лет на сцене Русского театра я поставил 18 спектаклей. «Халам-бунду» Юрия Полякова — это первая постановка, которую мне полностью доверили. Хороший материал, ансамблевый спектакль. В процессе работы я понял, что могу неплохо выстраивать мизансцены. Комедию Нила Саймона «Последний пылко влюбленный» я поставил к 50-летнему юбилею своему и своей супруги (мы с Сашей одногодки). В «Безобразной Эльзе» Энсио Рислакки я нашел хороший ход с ансамблем из пяти женщин. И «Одноклассница» Полякова по своему аскетизму удалась. «Немного нежности» Альдо Николаи и «Афинские вечера» Петра Гладилина. «Мужчины по выходным» Виктора Мережко. «Кошки-мышки» и «Американская рулетка» Александра Марданя. «Шельменко-денщик» Григория Квитки-Основьяненко. «Нельская башня» — очень люблю эту постановку. «За двумя зайцами» Михаила Старицкого — это мой любимый спектакль, в который я вложил всю душу. Есть зрители, которые более 10 раз смотрели эту комедию. Потому что спектакль милый, позитивный. Люди устали от негатива, льющегося с телеэкранов: убийства, санкции. У каждого полно своих забот: низкая зарплата, высокие цены — до небес. А после спектакля «За двумя зайцами» зрители выходили счастливыми, мне не раз говорили, что эта постановка дает им силы жить дальше… А еще я поставил шесть сказок… — И сколько всего спектаклей вами было поставлено? — Тридцать четыре спектакля. Я отдаю предпочтение нашим, российским авторам, которые знают о проблемах общества, которые необходимо решать. — Скажите, пожалуйста, только без ложной скромности, чем вы гордитесь? — Горжусь своими друзьями — представителями самых разных профессий, которые трудятся во благо общества. Горжусь своими талантливыми учениками. Горжусь тем, что, не имея высшего режиссерского образования, я сумел поставить спектакли. Очень хочется обратиться к классике. Хотя на это еще нужно решиться. Горжусь тем, что никогда никого не предал, не подсиживал, что не был сволочью. Горжусь своей семьей. Сыном. Он полковник ФСБ. Женой, которая не только замечательная актриса, прекрасный партнер по сцене, но и близкий мне по духу, понимающий меня человек. Она удивительная рукодельница: плетет, вяжет, создает поделки из кожи. У Саши отменный вкус, она умеет создать уют в доме. Вместе мы уже 50 лет. Про актеров говорят, что они люди легкомысленные. Однако это не про наш театр, который можно назвать семейным. Сколько у нас крепких супружеских пар: Уваров и Серегина, чета Поляковых, Рома Беляев и Света Володина, Попов и Тер-Давидянц. Создаются молодые семьи, и я надеюсь, они будут такими же, как наши. Я горжусь, что работаю в таком крепком коллективе, в коллективе с замечательными традициями. — С 75-летием вас, дорогой Вячеслав Григорьевич. Счастья вам, удачи, радости, здоровья, любви и новых творческих успехов. Беседовала Ольга РЕЗНИК «Пульс Осетии», 17.01.2017

Вам может понравиться

Вся афиша

12+

Драма

6 апреля в 18:00, Основная сцена

Сотворившая чудо

Купить билет

16+

12 апреля в 18:00, Малая сцена

Метод Грёнхольма

Купить билет