Сейчас во Владикавказе находятся два очень интересных человека. Когда я прочитала список регалий обоих, то возникло желание спросить о том, как они умудряются все успевать.
Первый герой – Александр Федоров. Из самого заметного в его послужном списке следующее:
— художественный руководитель Детского музыкального театра юного АКТЕРА;
— доцент актерского факультета ВГИКа;
— вдохновитель и создатель множества спектаклей и шоу, к примеру, знаменитой постановки Театра фольклора «Русская песня» под управлением Надежды Бабкиной «Ковано колесо»;
— член Союза театральных деятелей РФ;
— член Международной ассоциации любительских детских театров AITA…
И это помимо актерства, режиссерства, музыкальных достижений, работы с одаренными детьми (Н.Басков и В.Ланская – его ученики, к примеру), путешествий по стране и миру, участия в огромном количестве мероприятий самого высокого, высочайшего, наиогромнейшего уровня.
Второй герой – Майрбек Матаев. Он главный балетмейстер Детского музыкального театра юного АКТЕРА, Почетный деятель искусств г.Москвы, один из самых известных пластиографов театрального мира России и прочая, и прочая, и прочая.
Из личных впечатлений – ощущение мощной энергетики; не остывшего с годами, а только разгорающегося желания творить; какая-то прекрасная безбашенность, хулиганистость, наличие внутреннего вечного двигателя, которого, как известно, в принципе быть не может.
Я говорила с ними крайне коротко, вопросов осталось – миллион, но даже эти пять-десять минут беседы постоянно прерывались строгими высказываниями администратора, которая убедительно призывала продолжить репетицию, а потом просто стояла и строго смотрела на моих визави, всячески демонстрируя своей позой, что внутри участников разговора должна, наконец, заговорить совесть. Громко.
Говорила с ними порознь. Вместе – никак. Шла репетиция.
Ну, что успела – то успела. Как есть!
Майрбек Матаев
— Каким ветром вас к нам занесло?
— Ставим спектакль в вашем театре. Пьеса Ж.Ануя «Оркестр» в авторской редакции. Режиссер – А.Федоров, режиссер по пластике – Ваш покорный слуга. Абсолютно авторский спектакль. От пьесы Жана Ануя там практически ничего не осталось, кроме каких-то текстов и самой идеи. Остальное – плод наших фантазий.
— Там много танцев?
— Весь спектакль – музыкально-пластический от начала до конца. Музыка включается с появлением людей на сцене и выключается, когда спектакль заканчивается. И все время актеры существуют в пластическом пространстве. Они поют, танцуют, играют. Полный набор.
— К вам идеи приходят извне или изнутри?
— И изнутри, и извне… По-разному. Я отталкиваюсь от предлагаемых обстоятельств, начинаю фантазировать. Человек, с которым я в данный момент работаю, много мне дает. Я что-то предлагаю, а потом переделываю, исходя из конкретного актера. Все постоянно редактируется: песни, музыка, танцы.
— Вы постоянно в каком-то театре работаете?
— Да. В Москве, в Детском музыкальном театре юного актера, я преподаю, руковожу Академией кино- и шоубизнеса. Хватает работы.
— С детьми труднее или легче работать, чем со взрослыми?
— Труднее, да. Они же дети, их надо учить. А взрослые артисты – уже профессионалы.
— Дети плачут, если не получается?
— Нет, редко. Бывают, конечно, детские слезы, но у нас же особенные дети: они проходят кастинг, знают, что их ждет.
— Если театр юного актера, то зрители тоже юные? Или всякие?
— Всякие. У нас есть спектакли для семейного просмотра. Много мюзиклов, которые мы играем на больших сценах.
— У Вашего театра свое здание?
— Да, в центре Москвы, у нас трехэтажное здание.
— Скажите, а серпентарная сторона театра в детском коллективе тоже присутствует? Там есть беспощадная борьба за роли, желание перегрызть финишную ленточку зубами?
— Неееет, у нас этого нет. Все гораздо более спокойно. Дети между собой, конечно, ссорятся. Знаете, как бывает… Один — «отличник», другой – «двоечник»… Но на работе это не отражается. И все равно в детском коллективе взрослые становятся педагогами. Приходится.
— А свои дети у вас есть?
— Да, у меня дочь. Ева.
— Хава или Ева? Вы мусульманин?
— Хава. Я мусульманин. Вчера заходил в вашу мечеть, купил новый Коран.
— У нас недавно мальчик-осетин в передаче «Умники и умницы» на вопрос о том, мусульманин он или нет, ответил ведущему так: «Надеюсь, что я мусульманин». Красиво, правда?
— Молодец, да. Сомневается, так ли он правильно себя ведет, чтобы уверенно называть себя мусульманином…
— Тело же не обманывает? Можно поставить спектакль, где актеры будут говорить что-то, а тело будет этим словам противоречить. Ну, к примеру, человек утверждает, что любит, а тело демонстрирует, что нет любви?
— Можно, это не так уж сложно. Нужно продемонстрировать всякие штучки, вполне банальные для профессионала.
— Сдадите? Покажете?
— Ну, смотрите. Я беседую с Вами, я же двигаю руками не специально, а автоматически, непреднамеренно. А вот я закрылся (руки сложил на груди), вот я понял, что я высокомерничаю (нога за ногу, голова откинута назад, уверенность во взгляде) … Это вполне примитивные вещи, нужно только внимание.
— Как вам наши актеры?
— Я очень люблю провинциальные театры. Очень. Я много езжу по России и за рубежом, но только в провинции встречаю таких профессиональных людей. Настоящий русский театр находится в провинции, не в Москве. Я в Москве живу 31 год из своих 48. Но в провинции я сам влюбляюсь, в меня влюбляются, и я начинаю выворачивать наизнанку актеров, чтобы они все сделали лучше, чем они могут.
— Познер любит задавать вопрос Марселя Пруста: «Если вы предстанете перед Всевышним, что вы ему скажете?» А мне интереснее узнать, что Всевышний скажет вам? Как вы считаете?
— Я думаю, что он хитренько погрозил бы мне пальцем. Жизнь же человека из различных путей и явлений состоит. Неизбежны ошибки, за которые ты можешь себя уважать или не уважать. Главное – никому больно не сделать в этой жизни. Я стараюсь.
И тут срочно Майрбека позвали на сцену. Убегая, он крикнул: «Привет передайте мальчику, который надеется, что он мусульманин».
Александр Федоров
— Каким ветром?
— Наверное, Майр ответил. Я был председателем жюри фестиваля «Открытая сцена» осенью, познакомился с Владимиром Ивановичем Уваровым, рассказал, что есть такая тема, такая пьеса интересная. Это был мой дипломный спектакль во ВГИКЕ (актерский факультет) два года назад, Уварову понравилась концепция, идея, и теперь уже это наш второй заезд.
— А вы актерами довольны?
— Очень хорошие ребята. У меня заняты в основном молодые представители театра. Но некоторые уже Заслуженные артисты республики, кстати. Это говорит о том, что в театре все в порядке; что в театре есть папа, который о своих «детях» очень печется; есть внимание руководства республики. Видно, в каком состоянии и здание, и труппа. Все хотят работать. Мы приехали, а весь текст выучен. Это же здорово. Очень здорово.
— У вас Муза или Пегас? Кто вас вдохновляет?
— У меня? Муза, конечно. Конеееечно. У меня только Муза. Никаких Пегасов. Пусть другие с Пегасами общаются.
— Идеи к вам приходят извне или изнутри?
— Они как-то падают сверху, наверное. Потому что я люблю придумывать на ходу. Я такой не застольный режиссер. Некоторые любят за столом сидеть, думать усиленно… Я, конечно, тоже думаю, но когда я прихожу в зал, то многое беру от актеров, от репетиций. Иногда всё меняют какие-то случайные слова и жесты. Я очень верю в неслучайность таких случайностей. И здесь, у вас, мы с Майрбеком постоянно что-то меняем. От поворота головы, от сказанной фразы, от ошибок даже – чу-чу-чу – и закрутилось…
— А как вы все успеваете? Я почитала ваши регалии, чуть с ума не сошла. Как это все вместе можно делать?
— Ну, а что. Успеваю. Иногда трудно. Май-июнь – невероятные. В мае нужно приехать еще раз сюда, нужно готовить к выпуску спектакль у себя в театре, 26 мая нужно быть в Милане, я там должен посмотреть «Кармен» и встретиться с руководством одного из итальянский театров, с консулом тоже надо встретиться, потому что наш театр едет на гастроли в Италию… 28 мая я вылетаю в Вашингтон, потому что я там председатель жюри фестиваля детских русскоязычных театров Америки и Канады. Там надо быть! 15 июня у меня выпуск спектакля, 18 – экзамен во ВГИКе у студентов, а 20-го я приезжаю сюда, и здесь тоже много работы. Это такой у меня ритм. Еще идет строительство театра…
— Познер любит задавать вопрос Марселя Пруста: «Если вы предстанете перед Всевышним, что Вы ему скажете?» А мне хочется узнать, что Всевышний скажет вам? Как вы думаете?
— Он вздохнет и скажет: «Ну, Сань, что сделал – то сделал…»
Источник: "Градус Осетии", "Невыносимая скорость бытия". Людмила Белоус