Скажите, уважаемые господа, любите ли вы драматурга Островского? Нет, не лично его, конечно. Его произведения. Точнее – пьесы В частности - пьесу «Лес»? Если кто-то запамятовал – напомню: впервые опубликована в 1871г.в журнале «Отечественные записки». И тогда же впервые поставлена в Александринском театре (Санкт-Петербург). И с тех пор, пьеса, прошествовав по драматическим сценам Российской империи 19-20 вв., обрела новую жизнь в веке 21. Правда, не у всех постановщиков получается вдохнуть в произведение настоящую жизнь, чтобы и автор не пострадал, и зритель не умер от скуки на 30 минуте действия от назидательной архаики, которая шлейфом тянется за этой пьесой из прошлых веков. Несколько лет назад мне довелось видеть спектакль Астраханского театра по этой пьесе. Зрелище, прямо скажу, грустное. Почему? Да потому, что теоретики рассматривают произведения Островского как некий эталонный материал, имеющий канонические постановочные формы. Это видимо от большой любви к порядку. По этой причине, заявления на уровне – «Это – не Островский!», меня всегда повергали в шоковое состояние. Такой охранной грамотой от теоретиков награждены не только пьесы Островского, но и Чехова тоже. Однажды, в Бресте, на обсуждении спектакля кишинёвского театра «С улицы роз», я попросила даму, представляющую в жюри «интересы общественности» и, заявившей по поводу их спектакля, что «это – не Чехов!», адресовать меня к учебнику, который, видимо, является пособием по постановке русской классики. Ответа, как вы понимаете, не последовало. Потому, что никаких пособий подобного рода не существует вообще. Зато существует стойкая позиция теоретиков, для которых эталоном трактовки пьес господина Островского, являются постановки МХТ. Да. Было. Но стало историей. То есть – прошлым. Во времена, когда не было телевизоров, а потом – интернета, а потом и гаджетов – да. Имело место быть. Тогда. Но сегодня, когда язык героев кажется безнадежно устаревшим и мало понятным для поколения next, как к этому языку относиться? Особенно, если театр и постановщик живут не в центральной России, где язык, даже архаичный, доступен пониманию зрителя. Но на южных её окраинах? Или в бывших республиках Союза? Уже не понимают. Как же поступать с текстами господина Островского? Оставить, как памятник прошлому и потерять зрителя, не интересующегося архаикой, или - все же сделать классическое наследие достоянием сегодняшнего зрителя, потому что темы автора - чрезвычайно современны, характеры – узнаваемы и прекрасно выписаны (настоящий подарок для актёров!)?
Один из старейших театров России – Владикавказский Русский академический им.Е.Вахтангова, решил пойти навстречу своему зрителю, взяв в постановку пьесу господина Островского «Лес». А если учесть, что само произведение и театр, в каком-то смысле являются сверстниками (театр открыт тогда же, когда напечатана пьеса – в 1871году!), то в этом совпадении есть что-то, я бы сказала, судьбоносное. И то! В кои то веки, пьеса, написанная автором, как комедия в 5 актах, и была поставлена именно в этом жанре! Надо сказать, что комедия «Лес», в советский период ставилась режиссёрами, как драма. Почему? Это тема для другой статьи. Осетинский театр сумел прочесть её, как комедию и сделал это довольно убедительно и профессионально, представив спектакль в рамках Пятого Международного фестиваля русских театров республик Северного Кавказа, стран Черноморско- Каспийского региона, ближнего и дальнего зарубежья (октябрь 2018г.)
. В трактовке режиссёра Богдана Петканина (Болгария) «Лес» - это история мира людей, у которых всё на продажу: лес (дерево), отношения, любовь, дружба. Это мир, куда вторглись подменные понятия. И уже никому не вспомнить где истинное, а где – ложное. Все в этом мире играют в «свою» игру. И у каждого игрока – свой интерес. У Раисы Гурмыжской (виртуозная игра нар.арт.РСО-А Натальи Серегиной) - Буланов, у Буланова(засл. арт. РСО-А Роберт Кисиев) – сытая беззаботная жизнь на содержании, у Восьмибратова (Г.Кубошев) – прибыль любой ценой, у Аксиньи (арт.А.Романова) – приданое в виде денег, у Улиты (арт.Л.Бритаева) – информация о каждом обитателе дома, которую можно выгодно или «продать», или – «обменять» и т.д.
«Весь мир – театр, все люди в нём - …?»
Несчастливцев (нар. арт. РСО-А Ал. Тогоев), появившись в имении тётушки Раисы Павловны понимает, что жизнь здесь настолько театрализована, что пора бы ей придать «профессиональный» статус. Он, естественно обращается к «Гамлету: быть или не быть? Но, чему же быть: жизни в профессии, жизни в имении, жизни в театре, жизни вне театра? А чему не быть: лжи, подменам, цинизму, продажности? Несчастливцев –Тогоев, понимая, что, как и почему происходит в маленькой модели мира (имение тётушки), решает: быть! И профессии, и театру. Прямо здесь, сейчас и всегда. Потому, что там, на сцене, которой он, верно и преданно служил многие годы, больше правды, чем здесь, в реальной жизни. Очередная подмена? Возможно. Но не худшая из тех, с которыми Несчастливцев столкнулся в имении. Поэтому всех обитателей поместья он вовлекает в игру под названием «театр», завершая историю финальной сценой из шекспировского «Гамлета», где Гурмыжская в его трактовке — это Гертруда, Буланов – Клавдий, Аксинья – Офелия, сам он – Гамлет и т.д.
Режиссёр-постановщик, применяет приём «игра в игре», существующий в пьесе самого драматурга, выводя постановочную мысль на уровень утверждения – «весь мир – театр, все люди в нём - актёры». Теперь Несчастливцев – Тогоев и режиссер, и актёр. Он и хозяин, и слуга в пространстве, где «служенье муз не терпит суеты». Но, что это за пространство? Пространство мгновения, рождающего Искусство, как сиюминутную истину. А дальше? Дальше: весь мир – театр…
О жанре
Спектакль решен в жанре комедии. Комедии положений. Действие выстроено в лёгких, почти кружевных тонах. То есть – мизансценах. Гурмыжская – Серегина – в этой версии не старая помещица с необоснованными причудами стареющей барыни, а вполне энергичная, жизнерадостная, слегка наивная, немного легкомысленная женщина, которая когда-то просо не успела испытать чувство любви и вот теперь оно её настигло. Сейчас, когда ей уже давно не 20, а он – так хорош и молод, и…кажется влюблён. Или …нет? Ах, ну, и пусть – нет, пусть – не влюблён, какая разница? Её так занимает собственное состояние влюблённости, что Гурмыжская-Серегина не замечает даже в какой момент происходит подмена и чувство любви становится игрой в это чувство. Да это и неважно! Главное – она может и с этой малостью быть счастлива! Актриса играет это состояние души Раисы Павловны так легко и изящно, так ненавязчиво, так убедительно, и так смешно, что персонаж обретает черты реально узнаваемого характера женщины, в которую ну, просто нельзя не влюбиться. И, которая, уж точно имеет право на эту слабость: если уж нет настоящей любви, то пусть она будет хотя бы придуманной! Гурмыжской – Серегиной любить самой гораздо важнее, чем быть любимой. От этого нового, ранее не познанного чувства, она выглядит помолодевшей, озорной и немного глуповатой. Очевидно от любви! Однако, это не портит образ. Наоборот! Героиня Натальи Серегиной выглядит очень современной, узнаваемой и, главное, симпатии зрителя на её стороне. Зрителю точно не хочется, чтобы эта Гурмыжская страдала от предательства молодого возлюбленного! Ни сейчас, ни потом когда-либо…
О постановочной мысли
Текст пьесы в 5 актах для сегодняшнего зрителя с клиповым мышлением и клиповым восприятием мира, был бы «тяжеловат», если бы не постановочный приём «пластической интермедии», благодаря которой текст в этом спектакле переведён на язык пластического действия. В этих сценах, на вращающемся кругу, пролетают дни, месяцы, возможно годы в имении Раисы Павловны. Так же, как и сама жизнь: день за днём, день за днём! И ничего о в этой жизни не происходило, пока Раиса Павловна не влюбилась и. пока в имении не появились актёры: племянник Несчастливцев и его коллега Счастливцев. Вот тут-то и начались процессы выявления ложного и настоящего, подлинного и пафосно-декларативного. Выявление этих подмен через игру в игре осовременивает пьесу на столько, что она перестаёт звучать архаично. А спектакль Русского театра из Владикавказа становится историей – в меру забавной, в меру смешной и в меру грустной. Историей эта о том, что в мире подмен всегда найдётся место подлинному чувству. Но только оно, как и сам человек – носитель этого чувства, может оказаться некстати. Трагик Несчастливцев под занавес действия спектакля, подчеркивая мысль о подменной ценности современной жизни произносит: «Комедианты? Нет, мы артисты, благородные артисты, а комедианты -- вы. Мы коли любим, так уж любим; коли не любим, так ссоримся или деремся; коли помогаем, так уж последним трудовым грошом. А вы? Вы всю жизнь толкуете о благе общества, о любви к человечеству. А что вы сделали? Кого накормили? Кого утешили? Вы тешите только самих себя, самих себя забавляете. Вы комедианты, шуты, а не мы».
Так, о чем же спектакль «Лес»? О смещении нравственных понятий. О подменах. О том, что только искусство, искусство подлинное и настоящее, может помочь человеку сохранить душу…
Валентина Резникова,
заслуженный работник культуры Азербайджана
(г.Баку, 25.10.2018г.)
