Зрители, побывавшие 20-21 марта в Русском театре на премьере драмы в двух действиях «Полет» и читавшие роман Гайто Газданова с одноименным названием, скорее всего (сужу по себе), представляли, как в постановке будут раскрыты психологические портреты охваченных любовным томлением героев, их потаенные чувства и чаяния. Ведь «Полет» недаром называют одним из самых утонченных произведений Газданова-психолога, которому присуще глубокое знание порой неуловимых движений человеческой души. Все это в спектакле «Полет», поставленном по названному критиками «французским» (смелая тема, довольно откровенная трактовка любви, действие происходит в основном во Франции, хотя большинство главных его героев – русские) роману писателя-эмигранта, разумеется, есть.
Однако зрители, думаю, были приятно удивлены, что тематика «Полета» в авторской инсценировке режиссера-постановщика спектакля, народного артиста РСО-Алания, заслуженного деятеля искусств Северной Осетии Валерия Попова (ассистент режиссера – заслуженный артист РСО-Алания Никита Верзилин) гораздо шире и глубже, нежели в непосредственно одноименном романе Гайто Газданова. Да это и неудивительно, поскольку в основу инсценировки лег не только роман «Полет», хотя главным образом он, но еще и такие произведения Г. Газданова, как «Ночные дороги», «Нищий», «Гостиница грядущего».
Вот почему в декорациях художника-постановщика спектакля, заслуженного работника культуры РСО-Алания Светланы Володиной маковки православных церквей гармонично соседствуют с парижской Эйфелевой башней, как уживается русское с французским в душах белоэмигрантов, вынужденных покинуть Родину, но так и не привыкших к жизни на чужбине. Они будто с самого начала настраивают зрителей на соответствующий замыслу режиссера, нужный лад.
По этой же самой причине в первом действии спектакля весьма мощно звучит не только тема любовных переживаний героев, но и тема Родины, вернее, ностальгии. И отыгрывается она введенным в «Полет» из рассказа «Нищий» образом нищего философа Щербакова, роль которого играет народный артист РСО-Алания Владимир Карпов. Это он, Щербаков, встретившись с Федором Слетовым (заслуженный артист РСО-Алания Роберт Кисиев), произносит сакральную фразу: «Я сразу понял, что не туда попал, но уж очень хотелось поговорить по-русски. Я три месяца не говорил по-русски».
Под стать Щербакову-Карпову и Слетов-Кисиев, который от всей широты русской души снимает с себя добротный пиджак и жертвует его опустившемуся соотечественнику. А потом, находясь под впечатлением от этой встречи, читает пронзительные стихи о России Андрея Белого.
Такой же широкий жест совершает и семнадцатилетний Сережа (Давид Бязров), который и Россию - то, по большому счету, почти не помнит, но, поди ж ты, скупает вместо отца картины нуждающегося в средствах к существованию художника Егоркина (заслуженный артист РСО - Алания Григорий Кубошов). Да и Егоркин, Кубошова - тоже фигура весьма колоритная: носит длинную холщовую рубаху а - ля рус и не скрывает одолевающей его ностальгии.
Второе действие спектакля, где почти, как под микроскопом, изучается и славится принимающая бесчисленное множество форм любовь, поклонение которой и веру в которую исповедуют почти все герои, за исключением разве что ироничного и циничного Сергея Сергеевича (Алан Тогоев), вполне можно было бы назвать гимном торжествующей любви, если бы не трагический финал, заставляющий вспомнить, скорее, библейскую Песнь Песней Соломона: «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь...».
Говоря о любовной тематике спектакля, где отношения между героями причудливым образом переплетаются, нельзя не сказать о великолепном знании режиссером-постановщиком Валерием Поповым актерского состава театра. Оттого, полагаю, и столь точные попадания при распределении ролей, как говорится, в яблочко.
Достоверен в образе семнадцатилетнего Сережи, находящегося в самом начале жизненного пути, когда эмоции особенно свежи и сильны, молодой артист Давид Бязров, произносящий едва ли не главную, программную фразу «Полета»: «Рождению мира предшествует любовь». Трогательно хороша в роли Лизы талантливая актриса Мария Федорович, которая, помимо всего прочего, еще и настоящая красавица. Поэтому наблюдать за разыгранными Бязровым и Федорович любовными сценами - одно сплошное удовольствие.
Замечательно справился с ролью Павлова Алан Тогоев. Именно таким сдержанным, насмешливым, и не шибко эмоциональным, думаю, и представлялся читателям выписанный Гайто Газдановым Сергей Сергеевич - натура цельная, гармоничная (это без иронии), но непонятая окружающими. Какие только ярлыки ни навешивают на Павлова его ближние. Он и рациональный, и правильный, как из музея восковых фигур, и сердца-то ему не хватает, и все-то он превращает в насмешку, просто не человек, а машина какая-то, механизм. Хотя на самом деле за маской циника (а циник, как известно, суть разочарованный романтик) скрывается трепетная душа. Она вырывается на волю в самые критические моменты. И когда Сергей Сергеевич остается наедине с собой, и когда объясняется с Лизой, которую по-настоящему любит, и когда в финале спектакля надевает маску со своей фирменной улыбкой, но улыбаются только губы, глаза же остаются печальными... Вот кто из героев способен искреннее любить, благороден, надежен, ответственен за тех, кто рядом! Насмешник над всякого рода сантиментами, Павлов даже признается, в конце концов, что «самое ценное в мире - это любовь». А монолог Сергея Сергеевича, обращенный к попросившей у него развод супруге Ольге Александровне (Элина Захарова): «Если бы я тебя не любил, разве позволил бы тебе жить так, как ты хочешь? Меня упрекаешь в бесчувствии, тебя не хочу упрекать ни в чем. Где бы ты ни была, что бы ни случилось, ты можешь рассчитывать на нас с Сережей. Все, что принадлежит мне, принадлежит тебе»? Думаю, никого в зрительном зале он не оставил равнодушным. А теперь вопрос: скажите, много ли вы видели среди тех, кому была дана отставка, таких вот благородных мужчин? Уверена, что немного, возможно, даже ни одного. Но таков Сергей Сергеевич. И он искренне не понимает, почему женщины обращают внимание на «сентиментальных дураков», таких как Федька Слетов.
Однако супруга Павлова Ольга Александровна в очередной раз предпочитает Сергею Сергеевичу других - тех, кто ей не принадлежит, кто дает ощущение новизны. И пускай потом выясняется, что те, другие, любили вовсе не ее, а деньги ее супруга, она все равно не оставляет свои бесконечные поиски идеального партнера.
А теперь несколько слов об антиподе Сергея Сергеевича, том самом «сентиментальном дураке» (так назвал его Павлов), вечно влюбленном Федоре Слетове. Слетов Роберта Кисиева искренен в любовных переживаниях, достоверен до такой степени, что даже жилетку своего фешенебельного костюма в растрепанных чувствах застегнул не на те пуговицы. В спектакле в отличие от романа Слетов не такой уж и неисправимый ловелас. Он просто живет сердцем, чувствами, а не разумом, как Павлов. Но, с другой-то стороны, у Слетова нет деловой хватки Сергея Сергеевича, да и самого дела тоже нет. И все же сценический Федор Слетов весьма и весьма симпатичен своей способностью на глубокие, искренние чувства.
Любви в газдановском «Полете» вообще много. Она настигает даже корыстную, насквозь лживую, извлекающую из всего выгоду Людмилу Кузнецову (заслуженные артистки РСО-Алания Эльмира Бестаеваи, Елена Бондаренко). Вокруг любви, точнее ее видимости, все крутится в жизни ненавидевшей своего мужа и мечтавшей о его смерти, а потом мастерски изображавшей скорбь и любовь к покинувшему этот мир супругу актрисы Лолы Эне (заслуженная артистка РФ Наталья Серегина, народная артистка РСО-Алания Анжелика Тер-Давидянц). В сцене похорон Лола мастерски изображает мировую скорбь, а потом настолько мастерски, что сама в это верит, рассказывает журналисту о большом и светлом чувстве, что скрепляло их союз с ушедшим в мир иной супругом.
Кстати, артистка Лола Эне не только поражает зрителей умением сыграть несуществующие чувства, но и своим интересным номером в мюзик-холле, которым завершается первое действие спектакля. И Наталья Серегина, и Анжелика Тер-Давидянц хороши собой, стройны, прекрасно двигаются, замечательно поют. Поэтому номер из мюзик-холла, в котором выступает Лола Эне со товарищи, (думаю, вы со мной согласитесь), несомненно, украсил спектакль.
Кстати, о массовых сценах. Они в «Полете» хорошо сделаны, они динамичны и атмосферны, в том числе и сцена похорон, и сцена на вокзале, где суетятся пассажиры, для которых по-французски объявляют, куда отправляется очередной поезд, и сцена в мюзик-холле, и финальная сцена, когда на посадку в аэроплан отправляются, уходя в зрительный зал, как уходят в вечность, и Лиза с Сергеем Сергеевичем, и Людмила Кузнецова, и Лола Эне (она едет в Англию за наследством, которое ей оставил некогда влюбленный в нее поклонник), и даже внезапно разбогатевший бывший нищий философ Щербаков, который играет в финале спектакля роль, в последний миг подбежавшего к аэроплану жизнерадостного, улыбчивого, со съехавшей на бок шляпой, человека из романа «Полет», бросающего на ходу в зрительный зал: «У меня есть шанс». Слова эти в контексте происходящих событий звучат зловеще. Будто жестокий рок, а не слепой и бессмысленный случай, правящий человеческой жизнью, собрал всех этих людей на борту разбивающегося аэроплана...
Все. Спектакль трагически окончен. Сейчас по закону жанра должен бы опуститься занавес. Но на сцену в этот миг выходит появляющийся только в начале и в конце спектакля сам Гайто Газданов, роль которого играет заслуженный артист РСО - Алания Алан Цаллаев. И произносит: «Гайто Газданов начал свой полет в Санкт-Петербурге и закончил на Сент-Женевьев-де-Буа».
Таким образом частная трагедия героев спектакля вырастает до масштабов трагедии всей русской белоэмиграции (сам Газданов в неполные 16 лет присоединился к Добровольческому движению П. Н. Врангеля, как говорил позднее, чтобы «узнать, что такое война», прослужил год в звании рядового солдата на бронепоезде, вместе с отступающей Белой армией оказался в Крыму, а затем в эмиграции). Людей, вынужденно покинувших родину, но не перестававших ее горячо любить.
Ольга Резник
